Wonderbull, блогер
Смотреть оригинал
Завтрашний Съезд Общероссийского Народного Фронта в московском Манеже имеет шанс стать ключевым событием новейшей истории России.
Кроме шуток. Имеет мероприятие такие шансы, ну что тут поделаешь?
Раскроем этот момент поподробнее.
Популярны два варианта ответа на вопрос: ЗАЧЕМ Путину понадобился ОНФ, и ДЛЯ ЧЕГО он сохранил сей «имитационный предвыборный провластный конструкт» после окончания собственно электоральной кампании?
Первый вариант ответа прост: ОНФ – это очередная «Партия Власти», в которую перетекут наиболее молодые участники «бывшей партии власти» – Единой России. Это позволит «приделать политической системе вторую ногу»: оставить в основе ЕдРа консервативно-бюрократическое ядро, и поставить ему «в противовес» консервативно-демократический ОНФ. Двухпартийная система, почти по американской модели, – или, если угодно, по Суркову с Кудриным образца 8-12 гг.
Правда, колосс в данном случае получается привычно глиняный: если страта в объединениях представлена одна (бюрократия и аффилиаты), то и политическая практика этих объединений будет неразличима, примерно как у СправРоисси с Едром. Таким образом, реального обновления элит данная схема не обеспечивает: к следующему электоральному циклу ОНФ придёт обычной, типовой для российской Думы парламентской фракцией «Объединенные бюрократы за мракобесие».
Схема эта выглядит чертовски убедительно и даже привычно для всех, кто знает, как работает российская политика. Вернее – для тех, кто знает, как она работала последние 20-30 лет, за вычетом непродуктивных периодов мобилизации ширнармасс (в каковые периоды энергия этих масс благополучно канализировалась неполитическими методами, вплоть до расстрела пассионариев из танков).
Но есть и второй вариант ответа. Как я люблю, он устроен гораздо сложнее, и учитывает большее число привходящих.
Рассматриваемая в нем гипотетическая стратегия учитывает, что ОНФ, в отличие от Единой России, позволит Путину опереться не на конвенциональных околовластных приживал, способных лишь имитировать политическую деятельность, а на реальных сторонников (и даже оппонентов!) из настоящего живого народа.
Смена способа легитимации принципиально изменит ситуацию с легитимностью в стране: ее будет определять не региональные манипуляторы голосами, и не «общественное мнение по версии СМИ», а наглядная, практическая поддержка масс. Обретя такую опору, по базе в разы более устойчивую, нежели шаткие «элиты» с их меняющимися интересами, кланами и альянсами, Президент сможет открыть этап масштабной переоценки любых аспектов жизни нашего общества.
Этот, второй, вариант, – с «поиском опоры на народ», – вызывает у отстраняемых имитационных элит понятное раздражение. «А как же мы? А что нам?», прямо по Авену-Березовскому.
Потому-то вполне безобидные слеты доверенных лиц Путина, выступления токарей и медсестер, «Уралвагонзавод» и «Поклонка», и любые попытки власти «черпнуть из глубинки, да с донышка» подвергают истерическому осмеянию как околоболотные граждане, так и «независимые» от кормящих их олигархов СМИ.
Интересно, что исторический аналог поиску опоры в народе лежит в самом болезненном отрезке нашей истории. Аналогичную операцию пытался провести в тридцатых годах прошлого века некто товарищ Сталин.
Напомню, «сталинский проект Конституции», ставший камнем преткновения для партии большевиков, предполагал, что Советы в Стране Советов должны формироваться путем всеобщих равных тайных выборов. В 1935 это неожиданное новшество понадобилось Сталину для того, чтобы ускорить предвоенное развитие, избавившись от бесполезных «старых партийцев», оставшихся ему в наследство со времен подпольной работы и Гражданской войны, и наловчившихся маскировать свою неспособность что-либо сделать за ррреволюционной риторикой и поиском виновных из числа беспартийных и «попутчиков».
(Аналогичным образом российские «элиты» прятали свои махинации при Ельцине – за рыночной риторикой, при Путине – за либеральной риторикой, а при Медведеве – за модернизационной риторикой. По факту последовательно грабя страну: и на переходе к рыночной экономике, и на либерализации, и на модернизации.)
Согласно проекту «сталинской Конституции», при выдвижении депутатов в Совет предлагалось начисто отказаться от партийного ценза. Избирательные права возвращались разнообразным «лишенцам» – бывшим белым, дворянам, «спецам»-инженерам, священникам и прочим, кто хотел бы, чтобы комиссары в пыльных шлемах закончили вести себя так, будто в стране до сих пор идет Гражданская, и дали уже слово беспартийному населению, – тем более что некоторые из числа лишенцев и правда были поумнее пролетарьята.
Услышав от Вождя такую благую весть, партократия 30х поняла, что все, кого они вычеркивали из политической жизни одним обвинением в каком-либо «уклоне» или «контрреволюционности», при новой системе смогут куда-то выдвинуться, получить пост, и таким образом взять реванш. В том числе и реванш лично над каждым «большевиком с ленинским стажем», за годы партийной гегемонии вдоволь накуражившимся над чуждыми элементами, – не потому, что они действительно чуждые, а потому, что они ему мешали х.евничать.
Испугавшись перемен, партократия сделала тогда «хитрый ход»: заявила, что перед большой демократизацией надо провести большие же чистки, «чтобы Советскую власть не захватили недобитые враги Революции». Приняла эту парадигму на Съезде, и в ходе последовавших репрессий благополучно сожрала еще не родившуюся демократию. Впрочем, в последствии, по мере поступления данных о бессудных обвинениях активистов на местах, и уцелевшая партократия тоже была переварена аппаратом НКВД. За эту самую зачистку, ни за что другое.
Парадоксально, но впоследствии этот процесс «добивания недобитков», а точнее – беспредельной силовой зачистки политического поля местными бонзами, получил название «Сталинских репрессий». И Сталин действительно виноват в произошедшем: инициировав процесс смены элит, он недооценил возможности «старых партийцев» к сопротивлению, и не смог защитить тех, на кого планировал опереться, от превентивного уничтожения.
В итоге страна не получила Советов, в которых заседали бы священники и «спецы», зато прошла через период массовых репрессий, которым перманентно разложившиеся элиты (нередко – потомки тех, недочищенных на первом заходе) могут теперь запугивать население при малейшей угрозе наведения порядка жесткими методами.
Так вот, нынешнюю катавасию с ОНФ мне хотелось бы трактовать следующим образом: Владимир Владимирович ищет способ сменить «свернувшие пространство и окуклившиеся» эгоистичные постъельцинские элиты, явно неспособные отвечать на вызовы времени.
Фронт при этом нужен не столько для того, чтобы контролировать новичков, сколько для того, чтобы не дать политическим зомби из ЕдРа и чиновно-депутатского корпуса сожрать «молодую поросль» на корню.
Для этого, во-первых, разложившуюся политическую систему не стали пытаться обновить «на ходу», методом смены кадров в ВКПБ Единой России.
ЕдРО унаследовано Россией от эпохи замирения семибанкирщины с регионалами. Иных уж нет, и те далече – а конструкт «Единство-Отечество-Вся Россия» все еще (п)жив, и все еще отравляет власть своими трупными миазмами.
Вместо этого созданы политические условия для того, чтобы в Думу могли избираться вообще посторонние власти люди – если эти люди, конечно, в достаточной степени выдающиеся.
ОНФ сможет искать, мотивировать и объединять этих людей, и даже оказывать им поддержку, – не вовлекая, однако, ни в одну исторически отягощенную жуликами партийную структуру. Так можно выстроить параллельную систему обратной связи и управления, не заражая ее пороками отмирающей разложившейся. Кроме того, члены ОНФ смогут не только избираться в представительскую власть, но и выдвигаться в исполнительную – а в регионах РФ реальна только эта последняя.
Во-вторых, в ОНФ, видимо, не будут принимать организациями. То есть никакой ворюга Пупков из щукинского ДЕЗА не сможет «записать в ОНФ весь свой ДЕЗ оптом», приобрести таким образом большинство в первичке, – а потом предложить вассальные услуги захваченной ячейки Фронта тем, кто возглавит вышестоящую региональную структуру.
Это позволит минимизировать риск заполнения вновь создаваемой структуры старыми сплоченными жуликами. Пользуясь указанной тактикой, ЕдРо они обсидели очень плотно: не найдешь в префектуре управы на районную управу, если глава управы с префектом сидят в политсовете одной партии. А что сделает управа с ДЕЗом, если вся подведомственная им политическая конструкция построена на оптовой поставке ЕдРу голосов и массовки коммунальщиками? Только личное членство худо-бедно разрывает этот порочный круг (и исключение равнодушных, «мертвых душ»; посмотрим, будет ли поднят этот вопрос на Съезде, – я полагаю, что будет).
В-третьих, ОНФ впервые обещает своим участникам не статус и преференции, а идеологию. И эта идеология будет не «социальной» (что это такое – никто не знает; из чего и проистекают такие явления, как «социальное государство» с децильным коэффициентом равным 17), а патриотической. С курсом на патриотизацию элит, разоффшоривание, повышение уровня суверенитета в значении «независимости страны от любых внешних сил».
Собственно, ОНФ и должен наделить этот не раз озвученный Путиным курс потенциалом для практической реализации: если за борьбой за честную власть и эффективное государство стоят не конфликтующие властные кланы, не Счетная Палата и СК РФ, а сотни тысяч или даже миллионы реальных низовых сторонников – с такой легитимностью не то что Сердюкова, горы можно своротить.
ВЫВОДЫ. Опишем граничные условия: ЕСЛИ…
…если олигархическим крикунам не удастся убедить широкие слои населения, что «ОНФ – это очередная разводка, которую надо игнорировать», пока псевдолиберальные прихлебатели-эмбиэйчики с гладкими рожами захватят там все посты (как это случилось со множеством позитивных госпроектов, напрочь загубленных «своими человечками» без убеждений и с двуручной пилой);
…если хитрож.пым пупковым всех уровней, раковой опухоли исполнительной власти, не удастся помешать ОНФ «пробуриться» сквозь бюрократический слой вниз, к народу, и впредь черпать оттуда силы, идеи и легитимность;
…если, наконец, самому Путину хватит тех скромных гарантий поддержки, которые ОНФ сможет ему предоставить на первых порах своего существования, для того, чтобы обрести точку опоры вне его привычного социального пузыря, и отказаться от блокирования с тухлыми нашими «элитами» –
…ТО у страны появляется шанс: создать новенький, работоспособный, идеологически нацеленный на процветание России механизм народовластия. И если этот механизм заработает – жизнь наша изменится исторически быстро и радикально.
Я считаю, что патриотам, вне зависимости от их политической ориентации, целесообразно приложить максимум усилий к тому, чтобы реализовать этот гипотетический шанс. Ведь может так статься, что еще на одну попытку России просто не хватит времени.
Дополнительные ссылки
